Не так давно вышел фильм The Social Dilemma о соцсетях и их влиянии на подростков и не только. Фильм впечатляет. Однако, как это обыно бывает с фильмами, он не содержит ссылок на исследования, на которые опирается, а их очень не хватает, чтобы можно было взглянуть на научные источники самим, а не опираться на выводы, представленные авторами фильма.
Недавняя статья Питера Грея (которая, напротив, содержит ссылки на все упоминаемые исследования) хорошо демонстрирует, как сильно может различаться трактовка одних и тех же научных результатов. И, главное, как может искажаться информация, когда ее источником являются не сами исследования, а лишь заголовки научных статей и их резюме. (Не говоря уж о том, когда источник – это пересказ резюме журналистом в СМИ).
Например, Грей пишет: «Однако если читать только заголовок статьи и резюме, но не более скучный раздел с представлением данных, то упускаешь тот факт, что…»!! О самих фактах и выводах читайте в переводе статьи ниже (а ссылки на материалы ищите в оригинальной статье).
Питер Грей, Ph.D.
Шумиха против фактов: социальные сети и психическое здоровье подростков
Действительно ли социальные сети вызывают высокий уровень депрессии среди подростков?
В течение многих лет популярные СМИ публиковали преисполненные значимости статьи с пугающими заголовками об опасностях «экранного времени». Сначала главным злом были видеоигры. Утверждалось, что видеоигры вызывают ожесточение, социальную изоляцию, ожирение, СДВГ, депрессию и множество других болезней. Сегодня такие заявления поутихли, потому что было проведено много исследований, которые так и не смогли доказать эти утверждения, в то время как в СМИ наконец просочились подтверждения положительных эффектов видеоигр (см. мои обзоры здесь и здесь). Теперь фокус страха переключился на социальные сети. Большую роль в этом сыграли преувеличенные интерпретации результатов исследований Джин Твенге (Jean Twenge) и ее коллег.
Твенге — уважаемый психолог-исследователь, заслуженно известная тем, что задокументировала психологические изменения, которые происходили среди подростков и молодых людей на протяжении нескольких поколений. В прошлых исследованиях, которые я цитировал в некоторых своих работах (например, Gray, 2013 и здесь), она обнаружила значительное ухудшение психического здоровья молодых людей за последние четыре или пять десятилетий ХХ века. Ее новая работа показывает дальнейшее, даже более быстрое ухудшение психического здоровья молодых людей в ХХI веке. Я считаю, что эта работа убедительная. Что вызывает сомнения у меня и других исследователей, так это то, какие именно объяснения наблюдаемых в последнее время ухудшений психического здоровья предлагает автор. Идея, которую продвигает Твенге, заключается в том, что теперь виновными в основном следует считать смартфоны и особенно социальные сети, которые так легко доступны на смартфонах.
В сентябрьском выпуске журнала The Atlantic за 2017 год была опубликована статья Твенге под захватывающим внимание заголовком «Уничтожили ли смартфоны целое поколение?» Статья представляет собой сжатую выдержку из тогда еще новой книги Твенге, iGen, о поколении молодых людей, родившихся в период с 1995 по 2012 год, которые выросли (или растут) с iPhone или другими смартфонами под рукой. Название статьи – типичный представитель вызывающих страх формулировок, которые родители и другие люди регулярно видят или слышат. Наиболее характерное утверждение Твенге, которое она подкрепляет эмпирическими рассуждениями, заключается в том, что участившееся использование социальных сетей связано с участившимися депрессиями у девочек-подростков.
Нетрудно придумать гипотетические причины, по которым активное использование социальных сетей может способствовать депрессии, и почему это может быть более актуальным для девочек, чем для мальчиков. Девочки действительно страдают от депрессии чаще, чем мальчики (по крайней мере, как это обычно оценивается), и есть свидетельства того, что девочки используют социальные сети чаще, чем мальчики. Одна правдоподобная гипотеза, гипотеза социального сравнения, заключается в том, что девочки используют социальные сети, чтобы сравнивать себя со своими сверстницами. И поскольку их сверстницы представляют себя в Интернете в лучшем свете, иногда с помощью фотошопа и приукрашенных утверждений, такие сравнения приводят пользовательниц сетей к мысли, что другие красивее, у них больше друзей и они интереснее проводят время, что в итоге способствует развитию у них депрессии. Другая правдоподобная гипотеза, гипотеза вытеснения, заключается в том, что использование социальных сетей занимает много времени и, таким образом, отвлекает от действий в невиртуальном мире, которые могли бы укрепить чувство благополучия и уменьшить депрессию.Однако проблема для тех, кто делает такие утверждения, кроется в данных. К настоящему времени было проведено множество исследований, целью которых было выявить связь между использованием социальных сетей и депрессией, и большинство из них либо не выявили никакой связи, либо она была очень слабой. Более того, даже когда обнаруживалась корреляция, была не ясна причинно-следственная связь. Вызывает ли более частое использование социальных сетей депрессию, или депрессия вызывает более частое использование социальных сетей, или какой-то другой фактор вызывает и то, и другое?
Здравый анализ результатов исследований
Научная статья, в которой Твенге первоначально представила свой вывод о связи между использованием социальных сетей и депрессией, была опубликована в журнале Clinical Psychological Science (том 6, стр. 3-7, 2018 г.) под заголовком «Увеличение депрессивных симптомов, исходов, связанных с суицидом, и уровня самоубийств среди подростков в США после 2010 года, а также связь с увеличением количества времени просмотра новых медиа-ресурсов». Мне очень нравится редакция этого заголовка, предложенная исследователем Эми Орбен в её блоге, которую я вставил сюда. Она менее драматична, но более точная.
«Увеличение депрессивных симптомов, исходов, связанных с суицидом, и уровня самоубийств среди девочек-подростков в США после 2010 года, а также очень незначительная и неустойчивая связь с увеличением количества времени просмотра новых медиа-ресурсов»
В своей научной статье Твенге делает два утверждения, основанных на исследованиях. Первое такое: после 2010 года уровень депрессии и самоубийств среди подростков стал расти даже быстрее, чем раньше. Вывод, который она предлагает сделать, заключается в том, что это быстрое увеличение в значительной степени явилось результатом более широкого использования смартфонов. Но на самом деле есть много других возможных и, я думаю, более вероятных причин. Моя собственная гипотеза состоит в том, что это увеличение в значительной степени является результатом усиления школьного давления и уменьшения личного пространства и свободы, которые возникают из-за постоянно усиливающихся ограничений, налагаемых на подростков родителями и социумом. Использование сотовых телефонов не объясняет, почему уровень тревожности, депрессии, суицидальных попыток и фактических самоубийств среди подростков намного выше во время учебного года, чем в месяцы каникул (подробнее об этом см. Здесь).
Второе утверждение Твенге исходит из анализа ее исследовательской группой данных, взятых из двух огромных опросов американских подростков, которые включали вопросы об экранном времени, использовании социальных сетей и симптомах депрессии. Всего в эти опросы было включено более 500 000 подростков. Может показаться, что такая большая выборка уж точно сделает выводы достоверными, но вот в чем проблема. На таких больших выборках даже мизерные эффекты будут статистически значимыми и, следовательно, достойными публикации в научном журнале. Результаты могут быть статистически значимыми, но при этом настолько маленькими, что не будут иметь значения в реальной жизни.
Команда Твенге обнаружила статистически значимую корреляцию между количеством использования социальных сетей и депрессией, которая наблюдалась только у девочек в выборке, но не у мальчиков. Однако если читать только заголовок статьи и резюме, но не более скучный раздел с представлением данных, то упускаешь тот факт, что, хотя корреляция была статистически значимой, она была настолько мала, что составляла менее четырех десятых одного процента вариабельности депрессии. Другими словами, только около 0,4% разницы в количестве депрессивных состояний у девочек можно объяснить различиями в использовании ими социальных сетей; 99,6% разницы должны быть объяснены другими факторами, помимо социальных сетей. Таким образом разумная интерпретация этого факта заключается в том, что в целом использование социальных сетей имеет мало общего с депрессией.
Другие исследователи, использующие большие наборы данных, обнаружили аналогичные мизерные, но статистически значимые корреляции между суммарным временем использования экранов и социальных сетей и депрессией или другими показателями психического расстройства. Например, Orben and Przybylski (2019) обнаружили статистически значимую отрицательную корреляцию между общим использованием цифровых технологий и показателем психического благополучия подростков, на которую, опять же, приходилось всего 0,4% вариабельности психического благополучия. Для сравнения многие другие оцениваемые ими переменные, такие как курение марихуаны, частый пропуск завтрака и даже, что удивительно, ношение очков, показывали более существенную корреляцию с ухудшением самочувствия, чем использование технологий (хотя корреляции все еще были довольно небольшими). В одном анализе они даже обнаружили, что регулярное употребление картофеля почти так же сильно коррелирует со снижением психического благополучия, как и использование цифровых технологий!
Другие исследования с меньшими выборками дали широкий спектр результатов касательно связи психического благополучия с общим экранным временем или каким-то конкретным применением компьютеров. Одни показали отрицательную корреляцию, другие показали положительную корреляцию, а третьи не показали никакой корреляции (для обзора см. Orben, 2020). Более того, по крайней мере одно исследование, в котором оценивались изменения в депрессивных состояниях и использовании социальных сетей с течением времени, пришло к выводу, что существует значимая корреляция, но что направление причинно-следственной связи, скорее всего, было таково: депрессия ведет к более широкому использованию социальных сетей, а не наоборот. (Heffer et al., 2019). Другими словами, более активное использование социальных сетей в более раннее время не было связано с увеличением депрессии в более позднее время, в то время как более высокая депрессия в более раннее время соответствовала более широкому использованию социальных сетей в более позднее время.
Есть смысл в том, что некоторые люди, находящиеся в депрессии по той или иной причине, обращаются к социальным сетям, возможно, как к способу поиска социальной поддержки, которая поможет им выйти из депрессии, или, возможно, потому, что это единственный способ в их депрессивном состоянии, которым им комфортно взаимодействовать с другими людьми. Между жизнью в Аризоне и астмой существует значимая корреляция. Но не потому, что Аризона вызывает астму. А потому, что люди, страдающие астмой, имеют повышенную тенденцию переезжать в Аризону, где сухая погода уменьшает их симптомы.
Как я уже много раз предлагал, если вы видите пугающие заголовки, копайте глубже, прежде чем использовать эти заголовки, чтобы еще больше ограничить возможности ваших детей. Как я также много раз предлагал, мы, взрослые, должны искать способы увеличить, а не уменьшить возможности наших детей. В предыдущем посте (здесь) я представил доказательства того, что большинство подростков очень хотели бы чаще встречаться с другими подростками в реальном мире, вдали от взрослых, как подростки всегда делали в прошлом, но родительские и социальные ограничения в последние годы препятствовали этому, поэтому вместо этого они собираются вместе онлайн.
Некоторые разумные опасения
Прежде чем закончить, я чувствую себя обязанным отметить, что при использовании социальных сетей есть некоторые риски, которых легко избежать, и было бы неплохо сообщить нашим детям о них, если они их еще не знают. Подобно тому, как мы даем детям советы по безопасности в других сферах (смотрите в обе стороны, прежде чем переходить улицу), разумно поделиться советами по безопасности о возможных онлайн-опасностях.
Например, не отправляйте свои обнаженные фотографии своему парню или девушке, потому что они могут стать достояниями общественности. Будьте осторожны с тем, чтобы публиковать то, что вы не хотели бы показывать потенциальному работодателю, потому что потенциальные работодатели будут искать ваши следы в Интернете. Не вступайте в гневные перепалки; избегайте их, потому что зачастую гнев только нарастает, когда отражается туда-сюда. Избегайте в сети тех, кто травит, как вы избегаете их в физическом мире, потому что чем больше вы реагируете, тем больше они будут издеваться. И будьте осторожны с людьми, которых вы не знаете, и которые пытаются установить с вами какие-то отношения в сети, а затем хотят с вами встретиться, или которые начинают просить у вас денег.
Это просто здравый смысл, но все мы, а не только подростки, иногда теряем его. Уважительное семейное обсуждение всего этого, проводимое в форме вдумчивого обмена мнениями, а не в режиме ворчания или нотации, было бы неплохой практикой.
Gray, P. (2013) Free to Learn: Why Releasing the Instinct to Play Will Make Our Children Happier, More Self-Reliant, and Better Students for Life. New York: Basic Books.
Heffer, T., et al (2019). The longitudinal association between social-media use and depressive symptoms among adolescents and young adults: an empirical reply to Twenge et al. (2018). Clinical Psychological Science, 7, 462-470.
Orben, A. (2020) Teenagers, screens and social media: A narrative review of reviews and key studies. Social Psychiatry and Psychiatric Epidemiology, 55:407–414
Orben, A., & Przybylski, A. (2019). The association between adolescent well-being and digital technology use. Nature Human Behavior, 3, 173-182.
Twenge, J., et al. (2018). Increases in depressive symptoms, suicide-related outcomes, and suicide rates among U.S. adolescents after 2010 and links to increased new media screen time. Clinical Psychological Science, 6, 3–17.